– Главное, ты дыши, Лялечка. Дыши, как доктор учил. Давай, вместе подышим.

Тут было не до веера. Да и можно ли было предугадать, что у некоей Лялечки именно в восемь вечера начнутся роды? Похоже, что охранник был не тем человеком, кому предназначался веер. И Дима вздохнул с облегчением, когда машина охранника укатила прочь. Соблазн всучить веер первому попавшемуся исчез. Нужно было вернуться назад к салону и ждать из дверей следующего претендента. Долго ждать не пришлось. Не прошло и пары минут, как дверь вновь отворилась, и оттуда вышла Люсенька. Как обычно при виде девушки, сердце у Димы дрогнуло и забилось чуточку быстрей.

Люсенька тоже его увидела, расцвела в улыбке.

– Юрий Степанович, что вы тут делаете? Неужели снова потеря? Как это обидно! Вы ведь только сегодня утром были у нас!

– Нет, нет, милое дитя, – задребезжал по-стариковски Дима. – Дело совсем в другом, голубушка.

– А в чем?

– Вы куда-нибудь торопитесь?

– Если честно, то да. У меня есть одно дело… Даже не дело, а так… Одним словом, меня ждут. Один человек меня ждет.

Неужели у нее свидание? И ревность царапнула Диму. Он испытующе посмотрел на Люсеньку. Не накрашена. Прическа – обычный хвостик. Одета в джинсы и футболочку. И в таком виде на свидание? Впрочем, девушка ведь не сказала, кто именно ее ждет. Может, подруга или родственники.

И все же отступать было некуда.

И Дима сказал:

– Милое дитя, у меня есть для вас небольшой подарок.

– Ой, это лишнее. Я же ничего такого для вас не сделала.

– Вы – это лучший подарок, который вы могли сделать.

– Ах, какой вы милый, – приветливо улыбнулась ему Люсенька. – Вот если бы вы…

Она недоговорила, смутилась и покраснела. Но Дима все понял и так. «Вот если бы вы еще не были такой старой развалиной» – вот что хотела сказать Люсенька. Пожалуй, входя в образ престарелого пенсионера Юрия Степановича, он немного перестарался. Но кто же знал, что в салоне окажется такая очаровательная Люсенька, в которую Дима немножко влюбится.

– Люсенька, детка, так у меня для вас подарок.

И протянул ей запакованную коробочку.

– Примите. Это от чистого сердца.

И пока девушка распаковывала, а потом разглядывала подарок, Дима вещал:

– Вещица хранилась в моей семье много поколений подряд. Кажется, она принадлежала кому-то из моих прапрабабок. Как вы видите, вещица очень изящная, в свое время ее заказывали из Парижа и стоила она немало. Да и сейчас, если найти интересующегося человека, можно продать этот веер за хорошие деньги. Но мне деньги не нужны. Я уже стар и к тому же одинок. Мне некому завещать то, чем я владею. Поэтому примите этот небольшой подарок и оставьте его у себя на память обо мне или продайте, если будет такое ваше желание.

Дима ожидал, что девушка станет возражать, попытается вернуть подарок. Но Люсенька его удивила.

Она лишь подняла на него свои чистые голубые глаза и прошептала:

– Как вы узнали?

– Что? О чем я узнал?

– Как вы догадались, что именно мне сегодня будет больше всего нужно? Это… это же изумительно! Дорогой Юрий Степанович, я принимаю ваш подарок! Спасибо вам! Спасибо огромное!

И к еще большему удивлению Димы, девушка кинулась ему на шею! Обняла! А потом еще и чмокнула в щеку!! Похоже, подарок ей и впрямь оказался очень кстати. Настолько кстати, что на время девушка забыла и про приличия, и про свою стеснительность и робость. Но приступ безудержной радости прошел так же быстро, как и наступил. И вот уже Люсенька вновь закрылась в своей раковине-жемчужнице.

– Спасибо! Вы меня так выручили. Веер – это именно то, что мне сегодня и надо. Прощайте!

И она побежала прочь. Обернулась, на ходу помахала рукой и побежала дальше. Худенькая, легконогая, вся словно порыв ветра. И Диму невольно потянуло за ней. И хотя такой команды ему от клиента не поступало, он направился вслед за Люсенькой. Он ничего не мог с собой поделать. Он должен был узнать, куда именно направляется сегодня вечером Люсенька. Эта ее неприкрытая радость при виде старинного веера, который он ей презентовал, показалась Диме очень подозрительной. А эти ее слова, что этот веер именно то, что ей сегодня и нужно, выглядели необычайно странно.

Веер, да еще такой старинный, был в нынешнее время предметом далеко не первой необходимости. И все же Люсеньке он был нужен просто позарез. И именно сегодня. И куда же она направляется, что ей там этот веер ох как нужен? Дима был любопытен. Знал за собой эту черту, но недостатком ее не считал. Скорее даже наоборот. В его профессии любопытство было той отправной точкой, с которой и начинался всякий разыгрываемый Димой спектакль. Если Диме был неинтересен сценарий, то он попросту отказывался играть. В этом был неоспоримый плюс его деятельности.

Впрочем, сначала Люсенька ничем особенным не занималась. Посетила салон красоты, откуда вышла с распущенными волосами и умело наложенным макияжем, который мигом превратил ее в неописуемую красавицу. Светлые волосы струились у нее по плечам, а сама девушка словно бы светилась изнутри. То ли пудра была со специальным эффектом сияния, то ли сверкание голубых глаз девушки отбрасывало свет на весь ее облик.

Но после салона красоты Люсенька забежала еще в несколько мест, которые никак в голове у Димы между собой не состыковывались. Сначала она заскочила в зубную клинику. Затем забежала на минуточку во Дворец творчества юных пионеров. И наконец, купила в аптеке баночку с детской присыпкой. Дима давно уже избавился от образа Юрия Степановича, сняв парик, очки, стариковский пиджак и завернув рукава рубашки. И теперь почти в своем натуральном обличье – на лице еще оставалась часть грима – Дима неотступно следовал за Люсей.

Пока она перемещалась на своих двоих, все шло хорошо. Но затем девушка встала у остановки, где через несколько минут возле нее остановилось такси. Похоже, такси прибыло по предварительной договоренности. У Димы же машины под рукой не было. А проезжающие мимо него таксисты были либо заняты, либо не желали останавливаться, спеша к своим клиентам. Еще немного, и Люсенька ускользнет от него. И Дима решился!

Он выскочил на проезжую часть прямо перед колесами какого-то желтого автомобиля. Тот возмущенно загудел. Из салона высунулась перекошенная усатая физиономия. Но Дима не слушал обрушившихся на его голову проклятий.

– Умоляю! – кинулся он к водителю. – Дело жизни и смерти! Плачу два счетчика!

Это заявление быстро решило дело в его пользу. Таксист мигом сменил гнев на милость и позволил Диме сесть в свою машину.

– За подругой слежу. Ревную. Куда-то она намылилась сегодня. А куда, я хочу узнать.

К счастью, таксист и сам оказался ревнивцем. И всю дорогу он рассказывал Диме о многочисленных случаях измены, жертвой которых стал либо он сам, либо его друзья.